Это всего лишь слова: Как язык влияет на наше мышление. Часть 1

Мы часто недооцениваем силу языка, считая, что слова не имеют никакой реальной силы, тогда как на самом деле они являются опасным оружием, поскольку могут структурировать нашу реальность.

Гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа

Существует так называемая «гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа», согласно которой структура языка влияет на то, как употребляющий его человек воспринимает различные вещи. Так, например, под влиянием этой теории были распространены предположения, вроде того, что в некоторых языках американских индейцев все слова являются глаголами, поэтому они совершенно иначе воспринимают предметы и действия. Или идея о том, что в эскимосских языках больше названий для снега, они лучше знают снег и различают его виды.

[myline]Наиболее показательный пример влияния этой гипотезы можно найти в недавнем фильме «Прибытие». Там инопланетяне говорят на языке, структурированном так, что они могут видеть время, как мы видим пространство, благодаря чему они способны видеть будущее и возможные варианты развития событий. По сюжету, пришельцы прилетели на Землю, чтобы научить людей этому языку, дабы они могли воспринимать время так же, что действительно и происходит.[/myline]

Эти примеры, конечно, очень поверхностно представляют как сами языки, о которых в них говорится, так и саму гипотезу Сепира-Уорфа. Эти учёные всё же, скорее всего, не придерживались концепции лингвистического детерминизма, согласно которой наше восприятие полностью определяется языком. Однако их теория всё же спровоцировала большое количество исследований, посвящённых связи языка и восприятия реальности.

И эти исследования действительно доказывают, что различные языковые структуры могут приводить к когнитивным искажениям. Так, например, в английском языке время определяется через длину, а в греческом — через объём. Учёные просили участников эксперимента, говорящих на этих языках, оценивать количество времени, за которое на экране компьютера удлинялась линия и заполнялся сосуд. Оказалось, что изменения в длине и скорости увеличения линии, а также скорости заполнения сосуда влияли на ответы носителей только одного языка. Линия искажала восприятие времени англоговорящих участников, а сосуд влиял на тех, кто говорил по-гречески.

Похожий эксперимент проводили с цветовой гаммой. Брали людей, в языках которых есть те или иные цвета, и просили их расположить оттенки цветов по спектру. Все участники справлялись с заданием вне зависимости от того, на каком языке они говорили. Однако когда им показывали эти цвета отдельно и спрашивали, к какому концу спектра тот или иной цвет был ближе, те, в чьих языках содержалось больше цветов, справлялись с заданием гораздо лучше. Так, например, русскоговорящим будет проще сказать, к какому цвету ближе тот или иной оттенок на спектре между синим и зелёным, потому что мы отдельно выделяем ещё и голубой цвет, тогда как людям, говорящим на языке, в котором этот цвет не выделяется, типа английского, будет сложнее справиться с таким заданием.

Социальный аспект гипотезы

Гипотеза Сепира-Уорфа получила распространение не только в лингвистике и науках о сознании. Она также оказала влияние и на представления о социальных и политических процессах.

Самым известным примером её влияния на культуру является, пожалуй, роман Джорджа Оруэлла «1984». Действие романа происходит в воображаемом тоталитарном государстве, в котором язык полностью поставлен под контроль, чтобы контролировать и сознание граждан. Смысл слов, описывающих неугодные государству явления, намеренно искажается, чтобы граждане даже не могли думать о протестах и о том, что их не устраивает.

[myline]Это, конечно, утрирование теории и такое практически невозможно. Однако всё же то, как мы структурируем систему наших взглядов, и какие слова и в каких ситуациях мы при этом употребляем, очень сильно влияет на наше восприятие социальной реальности.[/myline]

Нидерландский учёный Тён ван Дейк анализирует в своих работах то, как в СМИ и политических дебатах представлена проблема расизма. Он приходит к выводу, что многие социальные проблемы в общественных дебатах часто перенаправляются в расовое русло, разжигая противоречия и предвзятость, а также способствуют укреплению стереотипов о тех или иных группах. Так, например, очень часто при описании преступлений акцентируется внимание на расе преступника, если это был не белый человек. Как следствие, СМИ заполнены сообщениями о преступлениях цветных людей (анг. people of colour — то есть все небелые), но игнорируют при этом преступления белых. По статистике, в США 82-91% всех убийств — внутрирасовые (белые убивают белых, небелые — небелых). При этом 60% времени СМИ говорят о межрасовых убийствах.

Из-за этого возникает стереотип о том, что все цветные люди — преступники. Им становится сложнее интегрироваться в общество, что порождает порочный круг, в котором, если ты не белый, то тебе сложнее включиться в разные социальные институты, получить образование и найти работу. Поэтому с большой долей вероятности ты идёшь на преступление, из-за чего подобных тебе людей воспринимают как преступников, и тут уже им становится сложнее интегрироваться и т.д. При этом, понятное дело, социальные аспекты проблемы СМИ игнорируют, перенося всё на расу и культуру. Как следствие, отсидевший в тюрьме белый всё равно будет принят на работу с вероятностью на 5% больше, чем цветной человек, за которым не числится никаких преступлений.

Другой распространённый приём, структурирующий реальность, часто используют, напротив, обладающие властью люди, чтобы снять с себя ответственность. Вместо принятия ответственности на себя за нежелательное событие, вместо того, чтобы сказать «вот, мы допустили такую-то ошибку, мы сделали так и так», они говорят, что событие «произошло», то есть произошло само по себе, без их участия.

По сути дела, этот приём для оправдания используют даже маленькие дети. Однако те, кто обладает властью, могут использовать его свободнее. Потому что у тех, у кого власти меньше, не так много возможностей его оспорить. Детям, кстати, тоже тяжелее оспаривать подобные уловки родителей, потому что родители обладают властью над детьми.

И таких приёмов можно привести огромное количество. Их главная задача — представить событие в том или ином свете так, как того желает говорящий. И способ освещения событий, естественно, влияет и на их восприятие.

То есть наше восприятие тех или иных общественных событий или же социального строя зависит от того, как мы его описываем и в каких терминах. Согласно теории итальянского политического философа Антонио Грамши, именно так и работает идеология. Любая политическая группировка описывает реальность наиболее выгодным для себя образом и пытается навязать своё видение ситуации другим людям, чтобы ими можно было управлять. Те же, кто принимает то или иное описание, уже не могут назвать социальный строй несправедливым, а потому не могут и бороться против него, потому что в рамках выбранного политического языка этот строй кажется справедливым.