[mybigtext]Продолжаем серию статей о природе и механизмах процесса принятия решений. В третьей части мы попытаемся выяснить, откуда берётся шкала ценностей, используемая для оценки рациональности, и в какой степени можно говорить о её объективности.[/mybigtext]
Что и для кого обладает ценностью?
Все то, что может быть полезно, обеспечивает удовлетворение некоторой актуальной или прогнозируемой потребности. Все то, что никаких конкретных потребностей субъекта не удовлетворяет сейчас и не может удовлетворять в будущем, для него бесполезно и потому не имеет никакой ценности. Возможно, это имеет ценность для кого-то другого, у кого другие беды и другие потребности. [myline]Ценность, в отличие от стоимости, себестоимости и цены, всегда сугубо индивидуальна. [/myline]Ибо не может существовать никакого пространства экзистентности, никакой зоны комфорта и никаких потребностей у абстрактного образования — это все имеет смысл только в отношении конкретного живого организма, будь то человек, фирма или город.
Говорить о некоторой универсальной иерархии человеческих потребностей, типа пирамиды Маслоу, можно только с очень большим приближением и ориентацией на «нормальное распределение», которому никто в отдельности соответствовать не обязан. Для пассионария, например, потребность в самореализации может быть много важнее, чем потребность в социальном признании или даже самосохранении. Он легко может отдать жизнь за идею — ну что, казалось бы, менее целесообразно, с точки зрения его личных интересов?
Хотя принцип рационального выбора — универсальный закон природы, параметры выбора в каждом конкретном случае сугубо индивидуальны. Это тоже закон природы. Прокрустово ложе «стандартных ценностей» может оказаться совершенно садистской затеей. Люди не только отличаются по своей природе, физиологическому и психологическому типу, обстоятельства их жизни тоже обычно разные. Поэтому разным людям разные вещи в разное время важны в разной степени. У каждого своя шкала ценностей. Это, разумеется, не исключает того, что некоторые ценности могут быть похожими для представителей всего рода человеческого или одной нации, или одной партии.
Физические условия существования
Для всех живых существ набор значимых параметров зоны комфорта аналогичен. Он заключается в показателях давления атмосферы, уровня кислорода в воздухе, состава крови, температуры и многих тому подобных физических и физиологических условиях существования, о которых заботится «мозг рептилии» (мозговой ствол позвоночника и мозжечок). Неудовлетворённые потребности у них возникают тогда, когда ситуация отклоняется от зоны комфорта — а это всегда конкретно.
Если нечем дышать — нужен воздух. Он обладает ценностью постольку, поскольку его не хватает или может не хватать. В известном романе Беляева «Продавец воздуха» весь бизнес состоял в том, чтобы сначала создать недостаток воздуха, а потом дорого его продавать.
А, к примеру, вода — тем ценнее, чем сильнее мучает жажда и чем труднее эту воду получить. На берегу Байкала ценность литра воды совсем не та, что в пустыне, вдали от оазисов.
Тепло есть ценность для замерзающего в горах, но не для мучающегося от жары в южном городе. Руководствуясь своей ориентацией на ценности в отношении жилья, якуты топят гораздо жарче, чем жители средней полосы. Арабы, по той же причине, охлаждают помещения до такой температуры, при которой нормальному европейцу в первый же день гарантирована ангина. Потому что когда у них холодно, это расценивается как роскошь и престиж.
Эмоционально значимые вещи
В качестве млекопитающих мы все зависим от функционирования систем эмоционального регулирования. Они, с одной стороны, реагируют на актуальные потребности, например, в безопасности или любви, а с другой — сами создают потребности и определяют ценность того, что может их удовлетворять.
Система страха обеспечивает реакцию на характерные угрозы. Поэтому все, что обеспечивает безопасность, обладает ценностью. Бицепсы, нож, ружье или водородная бомба — хорошо если это у нас и плохо если у врагов. При этом бицепсы и клыки, которые можно увидеть и даже пощупать, волнуют больше. Чтобы бояться водородной бомбы, на которую лимбическая система не реагирует, требуется напряжение мозгов. Поэтому герои фильмов так часто выясняют отношения на кулаках, даже если это завзятые гангстеры и военные преступники. Публика ценит физическую силу…
Система сексуального возбуждения создаёт предпосылки и усиливает потребность соития, она содействует преодолению любых препятствий на пути к этому. Но воспринимаемые в качестве неподходящих для продолжения рода потенциальные партнёры ни эмоционального возбуждения, ни ощущения потребности не актуализируют и возможности её удовлетворения не создают. Большой ценностью они не обладают. Зато обладает ценностью все то, что возбуждает и что привлекает подходящего по ощущениям партнёра, помогает его завоевать.
[myline]Духи, помада, пудра — это все тем ценнее, чем менее очевидно, что это духи, а не запах тела, или пудра, а не просто кожа такая бархатная.[/myline] Кавалер в хороших туфлях и с дорогими часами на руке, наверняка, лучше обеспечен материально, и потому привлекает дам больше. Вот поэтому ему и приходится тратиться на приличные туфли и часы. Вещи обладают ценностью не только когда удовлетворяют потребности «по прямому назначению», как часы — чтобы показывать время. Их ценность может зависеть от того, что они значат для тех, на кого призваны произвести впечатление. Если что-то значат, то это реальные ценности, их никак нельзя игнорировать.
мужчина, успешный, очки
Для других эмоциональных систем нужны дом, семья, друзья, игры, спортивные состязания, иногда даже массовые драки (ох, как это возбуждает!). Особенно ненасытна система поиска, которая не успокаивается никогда, выискивая в среде и принимая на заметку все, что может оказаться полезным сейчас или в будущем. Она особенно реагирует на новое, которое обладает ценностью, потому что дополняет ментальную карту и расширяет пространство доступных ресурсов. Эту систему приходится постоянно подпитывать книгами, путешествиями и лекциями о возможности жизни в отдалённых галактиках. Теперь также и интернетом.
[mydoubleline]Эмоциональные системы — это компоненты сложного целого, существующего только в динамике взаимосвязанных процессов. Все они должны постоянно функционировать, поддерживая нейрохимическую синергию в организме. Таким образом, приобретает ценность все, что служит для возбуждения эмоциональных систем и для удовлетворения эмоциональных потребностей, даже если это вроде как не имеет «практического» смысла. Как какие-нибудь американские горки, фильмы ужасов, зрелища чужих боев, подарочные авторучки.[/mydoubleline]
Огромное количество вещей и обстоятельств жизни человека не имеют никакого значения для его выживания в качестве физического тела. «Мозг рептилии» взирает на них с непониманием, но если они нужны для поддержания в нужном тонусе эмоциональных систем, «мозг млекопитающего» относится к этому очень серьёзно и занимается всем этим с утра и до вечера, а иногда и позже…
Индустрия развлечений всякого рода значит тем больше, чем выше уровень благополучия в стране. Когда хлеба хватает, народ требует зрелищ. С учётом того, на сколько дороже стоит такой же по калорийности, но повкуснее, итальянский сыр или такое же по крепости и кислотности, но более изысканное вино, или более модное пальто, или та же еда, но в престижном ресторане — львиная доля экономики развитых стран занята исключительно удовлетворением эмоциональных потребностей. И это рационально, ибо без эмоциональных потребностей и их удовлетворения жизнь человека теряет вкус, а иногда и смысл. Поэтому, безусловно, обладают ценностью и путешествия, и фильмы, и музыка, и хорошее вино. Не учитывать всего этого в шкале ценностей было бы большим упущением. Жизнь может пройти зря.
Свой среди своих
В качестве социальных существ люди живут и выживают только среди себе подобных, как, впрочем, и многие млекопитающие. Поэтому все, что нужно для сосуществования в сообществах и использования потенциала взаимопомощи, соответствует потребностям и обладает ценностью. Например, пение хором и марширование строем удовлетворяют потребность в когерентном (согласованном, синхронном) поведении, которое имеет большое значение в межгрупповой конкуренции. Неслучайно этому так много внимания уделяют в армиях всех стран.
[myline]Наверное, самое главное социальное явление — это синергия (от греческого sin — вместе и — ergo — действовать). Эффект синергии проявляется в том, что группа может гораздо больше того, на что в сумме способны все её члены, действуя каждый сам по себе.[/myline] Никто в одиночку не завалит мамонта. И не остановит лесной пожар. Как бы много этих одиночек ни было. Поэтому потребность действовать в интересах сообщества, даже в ущерб сугубо индивидуальным интересам, и требовательность к другим членам группы в нас также заложены от природы. Подобным образом себя ведут и зебры на переправе, и собаки лайки. Поэтому, принимая решение, значимое также и для других, человек подсознательно взвешивает, наряду с личными выигрышами и потерями, ценность результата для сообщества.
пшеница, поле, люди, помощь
Для всех существ, выживающих, благодаря согласованию усилий, в группах, безусловной ценностью обладает возможность предвидеть поведение других. Для этого, в частности, нужно, чтобы другие делились информацией о ситуации и выполняли обязательства, то есть чтобы они были честные и надёжные.
Иметь дело с «человеком чести» — одно удовольствие для окружающих. Быть человеком чести — рационально, если зависишь от уважения других. Но когда другим ты не очень-то нужен, а человеком чести быть хочется, приходится придумать себе какую-нибудь Дульсинею Тобосскую, чтобы «она одна тебя понимала и ценила». Обратная связь от сообщества, хотя бы от отдельных его членов, также обладает ценностью, поскольку непосредственно помогает удовлетворять потребность в признании, являющуюся гарантией принадлежности, без которой, по нашей социальной природе, и жить скучно, и выжить трудно.
Моральные императивы
Кроме упомянутых выше универсальных требований, для выживания в сообществе совершенно необходимо, чтобы каждый придерживался специфических правил общежития и совместной деятельности. Эти правила в разных национальных культурах, в разных слоях общества, в больших городах и малых поселениях и даже в отдельных группах людей могут быть очень разные.
Некоторые из правил передаются из поколения в поколение, когда дети, обучаясь жизни через подражание взрослым, наблюдают, какое поведение всегда одобряется и вознаграждается и какое поведение осуждается и наказывается. Что-то делать никогда нельзя, а что-то делать всегда обязательно. Это не обсуждается, а воспринимается как данное.
[myline]Образцы «правильного» поведения в качестве моральных императивов закладываются в ментальную карту на самом фундаментальном уровне.[/myline] Следование этим образцам контролируется механизмом совести, которая мучает тех, кто ведёт себя не в соответствии со своими императивами. У кого нет аналогичных императивов, того совесть в аналогичной ситуации совсем не беспокоит. Не потому, что «у него совести нет». Есть, просто она занята другими вещами. Совесть как бы стоит на страже только некоторых социальных ценностей, касающихся собственных моральных императивов.
У людей, которые родились и воспитывались в той же самой среде, — восприятие социальных ценностей практически совпадает. Эти ценности кажутся им универсальными до тех пор, пока не становится очевидным обратное. У представителей разных культур в разное время системы моральных императивов могут в значительной степени отличаться. И тогда то, что обладает ценностью для одних, может не представлять ценности для других.
Интересно, что верность, как условие предсказуемости и надёжности, ценится и в отряде альпинистов, и в банде преступников или группе разведчиков. Чем опаснее среда, тем важнее возможность положиться на сотоварищей. Поэтому надёжность, как качество личности, наряду с мужеством и мудростью, ценится во всех без исключения сообществах.
[myline]Любое общество держится на членах, преданных его идеалам, изложенным в Библии, Коране или Конституции, и готовых отдать за эти идеалы жизнь. В ситуации стресса общество эти отданные жизни с готовностью потребляет. Это оправдано интересами выживания группы. Поэтому в обществе ценится храбрость.[/myline] «Безумству храбрых поем мы славу!», ибо если не петь, играя на эмоциях, у этих безумных может возобладать инстинкт самосохранения. И тогда тем, кто ленился петь, придётся погибать самим.
«Безумство храбрых», в качестве социальной ценности, востребовано обществом во время войн и других потрясений. Но, чтобы нормальные граждане добровольно шли в камикадзе, одних песен может быть недостаточно, нужны и дополнительные привилегии.
Неслучайно — чем хуже жизнь, тем больше «патриотов» и «истинно верующих», готовых ею пожертвовать, точнее, рискнуть. Когда выигрыш в случае успеха — это вечное блаженство в раю, может показаться рациональной даже очень рискованная траектория.
Виртуальные ценности
В качестве существ, предположительно, разумных, люди, естественно, стремятся принимать рациональные решения и делать то, что они считают правильным и приемлемым. Когда «вести себя по уму» не получается — возникает специфический дискомфорт, который называется когнитивным диссонансом. Чтобы преодолеть этот дискомфорт, приходится прилагать усилия, меняя поведение в направлении, которого требует новая сознательная оценка ситуации. И тогда ценностью обладает все то, что помогает, мотивирует, аргументирует и создаёт возможности.
Но если правильная модель поведения слишком уж неудобна и вести себя по уму ну никак не выходит, то для преодоления когнитивного диссонанса приходится менять собственную ментальную карту, подгоняя представление о мире и о ситуации к своему фактическому поведению. Оказывается, что не так уж вредно курить (потому что «дедушка дожил до 92-х…») и не так уж обязательно отдавать долги вовремя (потому что «никто теперь не отдаёт»). И тогда ценностью обладает все то, что помогает оправдать фактическое поведение — «экономический кризис», «НАТО у границ», «неблагоприятные погодные условия» или «я просто не хотела, чтобы он подумал…». И это помогает, ведь виртуальный, то есть воображаемый, дискомфорт «работает» так же, как и реальный.
[mydoubleline]Лимбическая система обычно доверяет сознанию. Поэтому, если мы думаем, что овчарка злая и хочет нас укусить, то генерируется эмоциональное состояние испуга, со всеми сопутствующими запахами и дрожью в коленках. Собака тут не при чем, хотя, почувствовав запах испуга, может и укусить, поддавшись на провокацию.[/mydoubleline]
Если мы всерьёз думаем, что без собственного дома жить нельзя, жизнь без собственного дома действительно будет сплошной тоской. Пессимизм и депрессия очень плохо отражаются на здоровье. Жизнь сокращается. Тогда и выхода просто нет — приходится принимать решение о приобретении дома, как бы дорого это ни стоило и как бы рискованно ни было брать кредит в банке.
Поскольку на принятие решений влияет не только реальный, но и воображаемый дискомфорт, пожарникам, например, приходится заботиться, чтобы опасность пожаров воспринималась как реальная. Для этого лучше всего, чтобы они время от времени случались, ну или хотя бы дым иногда шёл… Иначе кому будут нужны пожарные команды, новые машины и высокая башня? Пожары, не обязательно реальные, даже лучше виртуальные, для пожарников обладают безусловной ценностью, это предпосылка их собственной ценности в глазах общества.
Ценностью обладает не то, о чем думают, что это «хорошо», а то, что «нужно». Кариес, желательно реальный, — счастье для дантистов, а эпидемия холеры — удача для гробовщиков. Больницам нужны болезни, репетиторам — неуспевающие по предметам ученики, полицейским — нарушители.
Иногда в определении потребностей приходится идти от обратного. Когда не получается делать то, что действительно нужно, объявляется нужным то, что фактически делается. Найти для этого поводы обычно несложно, а если естественных причин нет, их можно выдумать. И это работает. Иначе большинство свободных художников, занимающихся исключительно тем, что никому не нужно, быстро вымерли бы. А так — остаётся надежда на будущие поколения, которые наверняка «поймут и оценят».
Вера и желание как условия успеха
Важная часть ментальной карты — это представление субъекта о нем самом. То, что мы о себе думаем, сильно влияет на решения, которые мы принимаем, и, соответственно, на дальнейшее развитие событий. Например, если некто уверен, что он чего-то не может, соответствующая траектория развития событий просто исключается из рассмотрения. Даже попытки её реализации покажутся бессмысленными. Зачем? И тогда приходится признать, что для данного субъекта объективно невозможно то, в возможность чего он субъективно не верит, потому что такая вот у него ментальная карта.
горы, человек, преодоление
[myline]Вера в успех настраивает на действие, заставляет прилагать усилия, пробовать ещё раз, не отступать перед трудностями и, в конечном итоге, увеличивает вероятность успеха. Часто в большей степени, чем дополнительные деньги, время или производственные фонды. [/myline]Непредвиденные трудности или неудача с первой попытки — только повод ещё больше мобилизоваться и попробовать ещё раз, возможно, немного по-другому. Поэтому проблематичная траектория объективно оказывается более рациональной для того, кто верит в себя, или верит, что Бог его не оставит.
Вера в Бога, кстати, — тоже ценность, потому что реально помогает. Много на что люди не решались бы без этой веры. Для верующего вероятность успеха зависит от помощи Всевышнего, и вера в эту помощь превращает в рациональную даже такую траекторию, которая иначе показалась бы слишком рискованной. Но если веры не терять и не жалеть усилий, что-то все же получается. Так что «Бог в помощь!» — может быть не только добрым, но и реально полезным пожеланием.
Ну, а тому, кто не верит в успех, с Богом или без Бога, — иногда лучше и не пробовать. Без достаточных ожиданий успеха лимбическая система не станет вырабатывать гормоны, настраивать организм на соответствующую активность. Тогда придётся действовать без эмоциональной поддержки, а это, в свою очередь, объективно снижает шансы на успех, если он требует экстремальных усилий. Много ли великого совершишь, когда «руки опускаются»?
[myline]Без веры в успех значимым становится и внутреннее сопротивление, подсознательное желание убедиться в своей правоте.[/myline] Ведь если «невозможное» окажется возможным и это вдруг получится, то, значит, ты был дураком, когда не верил. Кому же хочется с этим соглашаться? Поэтому первое же затруднение или неудача будут, скорее всего, восприняты не верящим в свои силы субъектом как доказательство своей «правоты» и использованы как «уважительная причина» отступиться. Выбор такой траектории поведения вряд ли можно считать рациональной. Лучше уже «идти своим путём», то есть делать то, во что веришь.
На этом выход за пределы рационального сознания в сферу эмоций в процессе принятия решений не заканчивается. Нетрудно убедиться, что шансы на успех также зависят и от того, насколько сильно субъект, принимающий и реализующий решение, хочет достигнуть предполагаемой цели, насколько ему это надо. Страстное желание достичь чего-то определённого увеличивает привлекательность цели и рациональность ведущей к ней траектории. Когда чего-то очень хочется, то можно горы свернуть. Если чего-то не очень хочется, хотя и непонятно почему, то и желания действовать в данном направлении не будет, даже если понимать, что результат того стоит. Просто согласия делать что-то может быть недостаточно.
