[mybigtext] По данным открытых источников, в период с 2006 по 2016 гг. от рук террористов в мире ежегодно погибало порядка 20 тысяч человек.
Эта цифра вполне сопоставима с потерями стран в известных локальных войнах XIX века, например, Великобритании в Крымской войне или Боливии совокупно с Перу во Второй Тихоокеанской (1879 ̶ 1883).
Что же делает проблему международного терроризма такой фатальной и неискоренимой? В продолжение рубрики простых объяснений сложных политических явлений современности приводим несколько идей.[/mybigtext]
Сущность и истоки международного терроризма
С точки зрения ООН терроризмом называются «все криминальные акты, направленные непосредственно против Государства, с целью или расчетом создать положение террора в душах обычных людей или групп людей, или общества в целом, в не имеющих оправдания обстоятельствах, на основе политических, философских, идеологических, расовых, этнических, религиозных или иных суждений, призванных оправдать их». В целом нормативные акты других международных организаций и национальных государств обычно концентрируются на таких особенностях терроризма, как нападение на невоенные цели, действие во имя оказания психологического давления, ценностно направленное действие.
Но единого толкования природы терроризма, даже в правовом поле, не существует. Несмотря на то, что этой проблеме, в общем-то, сотни лет.
Так, например, установлено, что еще в I веке н.э. на территории Древней Иудеи действовала боевая группировка [simple_tooltip content=’см. сикарии‘]зелотов[/simple_tooltip], боровшаяся против римского господства посредством разного рода диверсий, в том числе убийств представителей власти из Рима и их лояльных сторонников в Иерусалиме. Вся дальнейшая история человечества пестрит примерами таких индивидуальных политических убийств, а с одного очень известного — речь об эрцгерцоге Франце Фердинанде и его жене Софии Хотек — даже началась Первая Мировая война. Будь то случай с сикариями или же случай с австрийским эрцгерцогом, мы в равной степени можем сказать, что убийства происходили в мирное время, на ценностно-политической основе, с целью произвести масштабное устрашение общественности.
Несмотря на то, что в первых индивидуальных террористических актах была международная составляющая, собственно международный терроризм принято считать детищем второй половины XX века. Именно тогда, начиная с 60–70-х гг., он приобрел формы массовых неизбирательных акций с большим числом жертв, стал ассоциироваться с общей реальностью всех стран мира и, что наиболее важно, начал восприниматься как угроза именно в глобальном масштабе.
Как проблема терроризма стала глобальной?
Рассуждая о том, почему точечные случаи метания бомб в монархов и выстрелы в министров к XXI веку переросли в глобальную проблему, любой эксперт назовет много причин. Попробуем предложить собственную интерпретацию, с опорой на исторические факты.
Так, прежде всего, дело в том, что большинство времени человеческой истории отношения между нациями и культурами складывались как абсолютно неравноправные. Внутри этого неравноправия продвинутое, прогрессивное, цивилизованное и стремившееся стать повсеместным наступало на локальное, странное, отсталое. Странное и отсталое отступало, но в какой-то момент затаивало обиду и решало взять реванш.
По существу, многовековая проблема отношений Запада и Востока смотрится именно так, как описано выше. И она же исторически предваряет возникновение и «омассовление» международного терроризма. Сложно спорить, например, с тем тезисом, что группировки национальных и религиозных фундаменталистов на Арабском Востоке и в Передней Азии возникли как итог столкновения западной колонизации и местных этнокультурных условий. Широко известный сегодня своей террористической составляющей арабо-израильский конфликт стал итогом непоследовательной политики Великобритании, получившей после Первой Мировой войны от Лиги Наций мандат на Палестину.
Когда колониализм как практика совсем сошел на нет, дестабилизировать естественные жизненные условия людей мирового Востока от имени мирового Запада стало двуполярное соперничество в годы холодной войны. Блоки капитализма и социализма с их упорной логикой конфликта «с нулевой суммой» (так в политической конфликтологии принято называть конфликты, в которых выигрыш одной стороны ведет к неизбежному проигрышу другой) втягивали периферийные регионы в свое противостояние, вмешивались в судьбу чужих стран и народов, стремясь обратить их в своих верных союзников. При этом, конечно, не делалось никакой поправки на местную специфику образа мысли и жизни. В краткосрочной перспективе такая тактика приносила дивиденды, но потом наступил тяжелый побочный эффект — местным экстремистам надоела роль пешек в руках сильных патронов, и они вышли из повиновения. Так, противостояние СССР и США в Афганистане (1979–1989), например, привело к подъему движения «Талибан». Хорошо известно, что «террорист номер один» Усама бен Ладен появился из рядов боевиков, обученных и экипированных на американские деньги в годы афганской кампании.
Глобализация терроризма шла в ногу с глобализацией в принципе, и здесь проявилась еще одна разделительная линия — между мировыми Севером и Югом. «Развитые и приумножающие свое благосостояние Европа и Северная Америка эксплуатируют остальной мир, подводя под эту эксплуатацию разные идейно-философские оправдания (типа концепции либеральной демократии, универсализма защиты прав человека и т.д.). Остальному миру, все более от них отдаляющемуся, нужно сломать эту несправедливость», — примерно так видят сегодняшний мир антиглобалисты. Террористы их бы во многом поддержали. И вообще-то поддерживают: тот же случай Усамы бен Ладена примечателен тем, что в своих обращениях к сторонникам террорист не раз цитировал знаменитого ученого-антиглобалиста Ноама Хомского.
[mydoubleline]Конечно, между антиглобализмом и терроризмом никакой прямой связи, а тем более, знака равенства, нет. Но то, что в идейном и интеллектуальном отношении терроризм является своеобразным перерожденцем антиглобализма, а значит, реакцией на глобализацию, похоже, факт.[/mydoubleline]
Посмотрите новости и аналитику об ИГИЛ*. Скорее всего, вы придете к выводу, что ИГИЛ* — ничто иное, как радикальная, деструктивная и мрачная форма борьбы людей из стран мирового Юга (пусть и только исламского) за новый «справедливый» глобальный порядок против «несправедливого», связанного с доминированием людей, идеалов и ценностей из Европы и Северной Америки.
Что же касается чисто технической стороны дела, то в массовизации активности террористам, конечно, помогло появление новых средств ведения войны и их доступность. Кстати сказать, с этой точки зрения и оружие массового поражения, например, химическое, и Интернет одинаково «работают» на них.
Почему терроризм трудно победить?
В начале статьи мы говорили о 20 тысячах ежегодных жертв террористических актов. С учетом того, что еще в конце прошлого столетия их счет шел на сотни, вряд ли можно ставить вопрос о преодолении международного терроризма в близкой перспективе. Почему же люди Земли не могут победить терроризм?
Во-первых, потому, что как глобальная проблема он тесно связан со многими другими такими же, которые очень сложно решить, — проблемами социально-экономического и гуманитарного характера. Ликвидации террористической деятельности как, во многих случаях, удела отчаявшихся очень помогла бы, скажем, ликвидация бедности и безработицы во всех регионах мира. Но это пока недостижимо.
Во-вторых, международный терроризм, по сути, представляет собой перманентную [simple_tooltip content=’война между противниками, в военных силах которых имеется существенный дисбаланс, либо которые применяют кардинально различные стратегии и тактику’]асимметричную войну[/simple_tooltip]. Для того чтобы эффективно ее вести, подавляющему большинству стран мира просто не хватает технических и информационных ресурсов.
В-третьих, терроризм вообще способен принимать множество форм. Так, СМИ больше всего говорят об исламистском терроризме, но этот его вариант — не единственный. Например, в Латинской Америке до сих пор сохраняются очаги автохтонного терроризма — левого экстремизма герилий, которые тоже приносят мировому сообществу немалое беспокойство. Причислить к таковым до недавнего момента можно было деятельность группировки ФАРК в Колумбии (сейчас между ФАРК и официальной Боготой существует мирный договор). А до сих пор можно — диверсии «Армии парагвайского народа» в Парагвае.
Наконец, в-четвертых, существуют могущественные политические силы и даже государства, которым, как считается, выгодно поддерживать терроризм. Рассуждения на эту тему всегда будут иметь чисто спекулятивный характер или, по крайней мере, казаться таковыми. Например, есть мнение, что Катару выгодна поддержка ИГИЛ, опротестованное самим Катаром. Есть и цитата всем известного бывшего госсекретаря Генри Киссинджера, после событий 11 сентября 2001 г. сказавшего: «В войне против терроризма речь идет не только о том, чтобы выследить террористов. Речь идет о том, чтобы не упустить чрезвычайно выгодную возможность для перестройки мировой системы».
* — организация запрещена в России
