[mybigtext]В предыдущих статьях мы рассмотрели, как политические игрища вмешивались в игрища футбольные: сербы дрались с хорватами, а Марадона мстил за Фолклендские острова. Это идет вразрез с принципом «спорт вне политики», но факты, что называется, обвиняют: спорт на международном уровне всегда идёт на поводу у политики. Частное проявление этого правила вы можете видеть в режиме онлайн — ситуацию с допингом вокруг российской олимпийской сборной сейчас не обсуждает разве что ленивый. Но это далеко не прецедент — проблемы с поездками стран на Игры начались очень давно.[/mybigtext]
Российское руководство не стало идти на радикальные меры и объявлять бойкот — но все равно выступать под государственным флагом и слушать гимн во время вручения медалей российским спортсменам нельзя. Есть ли здесь политика или нет — решать вам, но история знает много примеров того, как от Игр отказывались отдельные спортсмены и целые страны.
1956 год: Суэцкий кризис и Венгрия
Послевоенные годы должны были стать эпохой мира и процветания народов: нацизм побежден, технический прогресс всюду, ООН следит за мировым порядком. Но это в теории, а на практике получилось наоборот. Сотрудничество СССР и США с Великобританией, которое переломало хребет Гитлеру, было забыто и на 40 лет главным форматом взаимоотношений на высшем уровне стала холодная война.
Вслед за противостоянием СССР и Америки на карте появилось еще несколько локальных горячих точек, многие из которых кровоточат до сих пор. Самый яркий пример — ближневосточный конфликт между Израилем, на одной стороне, и Палестиной с арабским миром — на другой.
Корень проблемы, которая не даёт спокойно жить арабам и евреям, сейчас обнаружить уже очень трудно. И те и другие заселяют Землю обетованную уже очень давно, и к 1948 году поселения мусульман и иудеев были настолько перемешаны, что простого и эффективного решения было найти абсолютно невозможно. Огня добавляло бездействие британской администрации, которая мало занималась национальным вопросом на вверенной территории и больше присутствовала, чем реально управляла.
Из-за всего этого к моменту эвакуации британских войск арабы с евреями уже вовсю воевали, не признав план разделения Палестины, принятый ООН. События Первой арабо-израильской войны достойны отдельной статьи, но нам нужно знать, что по итогам победил Израиль, заняв территорий в несколько раз больше, чем предлагала ООН. Над регионом повисла туча: противостояние между евреями и арабами перешло из открытой войны в партизанскую борьбу, террористические и контртеррористические акции. Было ясно — следующей войны не избежать.
Порох загорелся в 1956 году, когда соседний с Израилем Египет решил национализировать Суэцкий канал, чем вызвал гнев Франции с Великобританией. Те, в свою очередь, сговорились с Израилем, который давно хотел отрезать федаинов из Сектора Газа от египетской помощи и установить контроль над Синаем.
В итоге коалиция из Израиля, Франции и Великобритании нанесла Египту разгромное поражение, Синай перешел под израильский контроль, но из-за единодушного осуждения со стороны США и СССР европейским странам пришлось уйти из региона. Синай, впрочем, оставался под контролем Израиля до 1982 года.
Из-за Суэцкого кризиса мельбурнскую Олимпиаду-56 решили, кроме уязвленного Египта, бойкотировать еще Ирак, Ливан и Камбоджа. Но, помимо ближневосточных событий, внимание мира было приковано к событиям в Венгрии, где Советская армия, совместно с армией Венгерской Народной Республики, подавила антикоммунистическое восстание. Об этом событии многие не помнят в свете событий 68-го года в Праге. Но суть и там и тут была одна: попытки местных низов расшевелить коммунистические верхи были жестко подавлены страной-гегемоном — Советским Союзом.
Хорошо это или плохо, но мир ничего не мог ответить СССР в те годы. В своей зоне влияния, в Восточной Европе, Советы последовательно отстаивали геополитические интересы, и на протесты с запада им было, мягко говоря, плевать. Венгерская революция больше повредила национальной футбольной сборной страны, которую покинули гении Ференц Пушкаш, Шандор Кочиш и Золтан Цибор. Чтобы понять масштабы, представьте, что из нынешнего «Реала» уйдут Криштиано Роналдо, Гаррет Бейл и Лука Модрич. А ведь в национальную сборную игроков купить нельзя.
На футбольный олимпийский футбольный турнир венгры ожидаемо не поехали, а вот остальные венгерские спортсмены решили не выступать под флагом коммунистической Венгрии, а некоторые вообще не вернулись на родину из Австралии.
1976: Год африканского единства
Олимпиада-76 проходила в канадском городе Монреале, и казалось, что после многочисленных бойкотов на прошлых играх сейчас все пройдет гладко и аполитично. Но не тут-то было: в Монреаль не поехали сразу 26 африканских сборных.
Причину, по которой Африка так резко отнеслась к Олимпиаде, можно описать одним словом: многоходовочка. Но в любой многоходовочке можно найти свои причинно-следственные связи.
В те времена, равно как и сейчас, на юге Африки существовало довольно крупное и развитое государство под названием Южно-Африканская Республика. С 1961 года она стала полностью независимой, но де-факто государственность ЮАР можно отсчитывать с 1910 года, с момента образования британского доминиона Южно-Африканский Союз.
Южная Африка отличалась от соседей тем, что в ней был очень солидный процент белых переселенцев из Северной Европы, которые занимали руководящие посты в политике и экономике страны. Главная организация белых — «Национальная партия» — пришла к власти в 1948 году и установила жесткие законы сегрегации, которые ограничивали чернокожее население практически во всем. Если американские чернокожие были вынуждены ездить на задних сиденьях автобусов, пить из отдельных фонтанчиков и не помышлять об университетах, то черным южноафриканцам власти отказывали в образовании, медицине, праве выбора, праве свободного передвижения и даже в гражданстве.
[mydoubleline]ЮАР, которая сразу по обретению независимости вышла из Британского содружества наций, сотрясалась от апартеида почти 30 лет, пока к власти не пришел Фредерик де Клерк. Этот белый президент начал ликвидацию античеловеческого режима, а окончательным могильщиком апартеида стал не человек, а человечище — Нельсон Мандела.[/mydoubleline]
Но в 1976 году Мандела сидел уже 14 лет как, а апартеид жил и здравствовал. МОК просто не имел возможности мириться с таким положением дел и по-своему отреагировал на режим апартеида в ЮАР, исключив страну из участия в Олимпиадах в 1964 году. Казалось бы, злодей исключен, и мы не имеем к нему никакого отношения, так откуда бойкот?
Дело в том, что, незадолго до игр в Мельбурне, в самой ЮАР состоялась официальная игра между сборными Южной Африки и Новой Зеландии по регби. Получается, новозеландцы признают режим апартеида, который находится в мировой изоляции? Африканские страны негодовали. Они требовали от МОК либо устранить от игр Новую Зеландию, либо они устранятся сами. Как понимаете, сработал второй вариант. Ведущей силой протеста стали Республика Конго и Танзания, но за ними подтянулись еще 24 африканские страны и Гайана с Ираком. А апартеид простоял еще 16 лет.
1988: В мире есть одна Корея
Корейский полуостров после 1953 года стал уродливой витриной холодной войны: единый некогда народ с одной культурой и языком сначала безжалостно уничтожал друг друга, вооружившись привнесенными идеологиями, а затем поставил между собой одну из самых охраняемых границ в мире.
Корея пала жертвой большой игры СССР и США, где каждый хотел иметь на Тихом океане своего агента влияния. Хоть история и не терпит сослагательного наклонения, но кто знает, как развернулась бы история послевоенной Кореи, если бы полуостров находился где-нибудь в районе Южной Америки, а не там, где он есть на самом деле.
Так или иначе, КНДР и Республика Корея не признают друг друга до сих пор, считая, что по ту сторону границы просто сидят мятежники, а не полноценное государство.
В 1988 году руководитель КНДР Ким Ир Сен решил сделать ход конем и предложил провести часть мероприятий на территории Северной Кореи, чтобы продемонстрировать единство полуострова. Сеул, да и вообще олимпийский комитет, смотрели на эти инициативы с большим скепсисом, и оскорбленный Ким Ир Сен решил северокорейцев на олимпиаду не отправлять.
Этот бойкот нашел своеобразное отношение в советской филателии — на марках, посвященных играм, отсутствовало какое-либо упоминание о Сеуле или Южной Корее, так как на тот момент дипломатических отношений между ней и СССР не было.
Конечно, мало кто надеялся, что северокорейцы приедут в Сеул. И бойкот Ким Ир Сена стал, скорее, ожидаемой обыденностью, чем громким заявлением. Однако столкнутся северянам с южанами все-таки пришлось: c 1978 года по нынешнее время сборные двух Корей встречались на футбольном поле около 30 раз, причем в мужском футболе доминируют южане, а в женском — северяне.
Так живет мир спортивный бок о бок с миром политическим. Я намеренно устранился от двух самых крупных бойкотов в истории олимпиад: Москва-80 и Лос-Анджелес-84, которые стали кульминацией политики в спорте. Много пришлось упустить личных протестов, вроде черных перчаток Томми Смита и Джона Карлоса, и демонстративного ухода с пьедестала чехословацкой гимнастки Веры Чаславской в момент исполнения гимна СССР.
Одно можно сказать точно: спорт и политика продолжают жить и существовать, и пока они рядом, взаимного смешения избегать не получится.
